— Никита… Ты приходишь уже четвёртый день. Она не выходит. Я не знаю, что между вами произошло, но…
— Я всё испортил. — его голос сорвался, став вдруг таким… сломанным. Совсем не тем уверенным, тёплым голосом, который я помнила. — Я знаю. Но я не могу просто… уйти.
Я впилась зубами в нижнюю губу так сильно, что почувствовала солоноватый привкус крови. Ногти впились в ладони, но эта боль была ничем по сравнению с тем, что разрывало грудь.
— Послушай… — мама говорила мягко. — Сейчас не время. Она не готова. Ты должен понять.
Тишина. Густая, давящая. Я прижалась лбом к двери, чувствуя, как бешено стучит сердце.
— Простите. — прошептал он.
И я услышала его шаги. Моё сердце вдруг упало куда-то в пустоту.
— Это просто наглость! — возмутилась мама, но её слова прозвучали уже впустую.
И вдруг, быстрые шаги. Тяжёлые, решительные. Не уходящие, а приближающиеся. Я едва успела отпрянуть от двери, как она распахнулась, и он ворвался в комнату, как ураган.
— Никита! — вскрикнула мама где-то сзади, но он уже был здесь, передо мной.
